Знаете, почему я не люблю Советского Союза? Потому что я злой и память у меня хорошая.
Потому что никто пока не научился заставить меня забыть, как в 1990-ом, еще до всякого Гайдара (кем был Гайдар в 90-ом?), в столице нашей родины, были огромные очереди за хлебом и молоком. Мне тогда было три года, это уже вполне здравая голова, и эти очереди удивляли меня.
Потому что я читал газетные подшивки обр. 60-ые, обр. 70-ые, обр. 80-ые, и никто не убедит меня, что экономика, описанная в "Трубе" - хорошая экономика, а страна, в которой происходит "Ноль по поведению" - безопасная страна. Потому что я помню, помню про национальные выступления в республиках (это сейчас вольно нам говорить, что никто в СССР не хотел развала СССР). Потому что я очень хорошо помню, что метод "незнание - это счастье" был принят советской властью на вооружение, и сейчас многие искренне считают, что в СССР не было терактов. Да были теракты. И метро московское взрывали еще в СССР. И угоны самолетов были. И расстрелы на привокзальных площадях. Просто кто об этом помнит?
Потому, что люди, которым удавалось выехать за рубеж, возвращались оттуда с чемоданами барахла. И это барахло было, скажем так, не сувениры.
Потому что длинная и зеленая пахнет колбасой.
Потому что "Уважаемый собака Рейган! Мы прочли в газете, что двадцать процентов американцев недоедают. Просим то, что они недоедают, присылать к нам в Тулу." (И еще я помню, кстати, что уважаемые западные собаки - присылали.)
Я молчу обо всем, что связано с моими чисто эстетическими противоречиями с СССР, там, типа репортажей с суда над Бродским или Новочеркасским расстрелом, это все неважно сейчас. Я о том, что Советский Союз, как государство без стратификации граждан, уверенной поступью идущее к коммунизму, не удалось. И я буду в этом уверен, пока мне не докажут, причем именно не докажут, а не скажут, что все, что я описал там выше - мне причудилось. Что мне причудились очереди в 90-ом за товарами первой необходимости. Что мне причудилось, что я носил финский свитер, а моей мачехе все расписывали, как ей с этим свитером повезло.

И я не люблю за это ВОСР. Потому что она четко продемонстрировала - великие социалистические революции как заканчивались террором и продолжались бездарностью в восемнадцатом веке, так и заканчиваются/продолжаются в двадцатом. Потому что она дискредитировала левую идею по крайней мере на век, и всякому, кто сейчас захочет продвигать левые лозунги - а я за левый уклон в политике, так и запишите - придется как-то отмежевываться от результатов ВОСР. Придется как-то объяснять, почему на этот раз "это" сработает.
Придется как-то объяснять, что СССР не был левой страной. Я не уверен, что СССР можно назвать тоталитарным государством (я бы поостерегся, я бы вообще поостерегся использовать в серьезном разговоре этот ярлык), но СССР был подчеркнуто консервативным государством. И его нынешний электорат - это консерваторы, причем ультраконсерваторы. Потому что основные признаки, по которым ностальгируют по Союзу - это державность и народность, а это, мягко говоря, не левые точки для ностальгии; левые согласны мириться с державностью и народностью, если уж без них ну совсем никак не добиться левых успехов (на этом-то левых испокон веку и ловили - на готовности ради работоспособности поступиться принципами).
Придется как-то объяснять, что по-настоящему левая образовательная политика не может строиться на государственном диктате. Хрен ее знает, как она должна строиться, но на государственном утверждении одной программы она строится не может.
Придется как-то объяснять, что левая политика должна начинаться с отмены любой цензуры. Любой. Сколь угодно благодетельствующей. Сколь угодно жизненно необходимой, дабы вырвать печать из рук противников нашего уклада.
Придется как-то объяснять, что разрешение гомосексуальных браков, отказ от государственной оценки исторических реалий, свобода любого творчества (даже если это, извините, Pussy Riot) - это все пункты левой программы.
Придется как-то объяснять, что левая политика не может опираться на силовые структуры.
Придется как-то объяснять, что для левой политики даже США слишком централизованы. Возможно. Хотя они из лучших.
Придется как-то объяснять, что социальная справедливость - это как-то немножко больше, чем "взять все, отдать все государству, и пусть оно всем все распределяет, оно ж никого не обидит". Потому что так социальная справедливость не получается. И это даже не когда у инженера, который умеет делать ракеты и перекрывать Енисей, есть выделенная государством квартира (не своя), машина "Жигули" и каждый день завтрак, обед и ужин. И дача. Нет. Социальная справедливость - это когда он _живет_ на госдачах типа Барвихи, на него работает государственный гараж с представительскими автомобилями и именно его обслуживают спецстоловые.
Придется как-то объяснять, что левая политика - подчеркнуто идеалистична, в противоположность столь же подчеркнутому реализму правых.
А когда будут говорить, что без всего вышеуказанного не может существовать государство, что все государства во все времена (нужное вставить), и что если ввести эту утопическую программу, то государства не будет, а будут зоны оккупации соседей; что отпустить идеологию - это отдать идеологию врагам, а это - самоубийство... ну что ж, тогда надо говорить, что левое государство существует ровно настолько, насколько оно может поддерживать эту программу, и с левой точки зрения, любое государство, эту программу поддержать не способное - failed state по определению, а failed state не жалко. Что с левой точки зрения, государство и его аппарат - любой аппарат! - это зло и вред. Что слова об охлократии, тупом народе и вреде демократических и либеральных (да, левые - это либералы, представляете?), были сказаны еще в восемнадцатом веке правыми во Франции, а на русской почве были доведены до некоего логического совершенства неким Уваровым. И это, в принципе, не то чтобы принципиально плохо (хотя нам, левым, которые все это объясняют, не нравится - иначе мы бы не были левыми!), но это не левая политика. Это правая политика. И она всегда заканчивается именно вот этим классическим правым государством. С цензурой, идеологическим диктатом, социальным (и автоматом - экономическим) неравенством, клановостью в политике и системными кризисами.
И потом придется объяснять это не только своим противникам, и не только электорату, но и своим сторонникам. Которые придут в левое движение, потому что Союз был великой державой.
И потом придется объяснять, почему это все - сработает. Потому что СССР естественным путем пришел от таких вот объяснений, через революционный террор, и потом еще террор в тридцатые (когда в том числе и объяснятелей подвинули, если кто не помнит), к классическому правому государству. Которое и облажалось в 1991-ом, было в состоянии неустойчивого равновесия до 1993-го, столкнулось с неготовностью к реформам среди администрации, растеряло кредит доверия реформам у населения, вошло в период реставрации и окончательного ремонта гильотины к 2000-му, и вышедшее в режим нормального правого, даже ультраправого государства к 2014-ому, со всеми прелестями вроде империалистического передела сфер влияния, усиления идеологического государственного аппарата, централизации власти, культом силы государства (а равно представляющих его, государство, личностей) и прочая, прочая, прочая. Многие считают, что это - хорошо.
До сих пор левая программа в России не работала. Но, на мой вкус, до сих пор никто и не пытался.