читать дальшеВы знаете, меня утомили постоянные заявления про "либеральную цензуру". Безусловно, "либеральные" правительства могут прибегать к цензуре, и этого нельзя забывать - но давайте все-таки помнить, что является цензурой, а что ею не является.
1. Последующая государственная цензура. Когда государство внезапно решает, что ты написал/сказал какую-то дрянь, и наказывает за то, что ты об этом не подумал и все-таки высказался - это последующая государственная цензура. В советском УК это называлось "Агитация или пропаганда, проводимая в целях подрыва или ослабления Советской власти либо совершения отдельных особо опасных государственных преступлений, распространение в тех же целях клеветнических измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно распространение либо изготовление или хранение в тех же целях литературы такого же содержания" или "Систематическое распространение в устной форме заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно изготовление или распространение в письменной, печатной или иной форме произведений такого же содержания." (статьи 70 и 190-прим УК РСФСР 1960 года - простите уж за юридический новояз в формулировках). Либеральная политика считает последующую государственную цензуру ХАРАМ, так нельзя никогда.
2. Предварительная государственная цензура. Когда каждое произведение должно пройти проверку некоего государственного органа, и издание произведения без штампика есть нарушение закона само по себе - это предварительная государственная цензура. Такого, кстати, формально не было в СССР, просто в СССР еще не было частных типографий, и любое произведение без штампика просто никто бы не напечатал. Неупоротые либералы считают, что в некоторых, крайне редких, чрезвычайных случаях и областях (ну, например, во время войны в проектах, связанных с оборонкой), подобное допустимо. Но "в общем случае" так в либеральной политике тоже нельзя. Тонкое отличие от первого пункта состоит в том, что в первом пункте произведение может быть и завизировано предварительно, а может и вовсе отсутствовать аппарат предварительной цензуры - цензурируется не произведение как таковое, а его содержание.
Вообще-то, эти два пункта покрывают цензуру в словарном смысле. Все остальное - это уже не совсем цензура, как принудработы по решению суда - это не рабство (и даже работа в крупной корпорации, где ты не решаешь, что ты делаешь - это тоже не рабство). Не потому, что это, скажем, хорошо, а потому, что рабство - это ситуация, в которой по отношению к человеку осуществляются права собственности.
3. Отказ в предоставлении слова. Когда я хочу что-то сказать, а мне говорят - выдь отсюда, это отказ в предоставлении слова. Если это делает государство, то это, извините, предварительная государственная цензура. Но так-то нет естественного права везде говорить, чего хочешь или находиться на частной территории. То, что кто-то завел газету, не обязывает его непременно предоставить место на полосе всем, кто того на секунду возжелал. В этом же месте идет сговор картеля кинопромышленников, ограничивающий, какие фильмы идут в прокат, а какие не идут.
Когда-то это была большая проблема - не будучи цензурой де-юре, это превращалось в цензуру де-факто. Но в наши дни, спасибо техническому прогрессу, распространение слов особой проблемы не создает.
4. Самоцензура. Когда я хотел было что-то сказать, а потом подумал о последствиях и говорить все ж таки не стал - это самоцензура. Например, когда я посмотрел на девушку, счел, что она уродина, и все-таки ей этого не сказал, чтобы не огорчать - это самоцензура. Когда я подумал, что мой начальник - моральный урод, но не сказал ему этого - это самоцензура. Когда я хотел сказать что-то, но подумал, что тогда мне перестанут руку друзья подавать, и промолчал - это самоцензура. И, на самом деле, когда я хотел что-то сказать, но подумал, что за это меня аккуратно грохнут на улице антифа, и промолчал - это тоже самоцензура. Самоцензура сама по себе является необходимым условием нормального функционирования человеческого общества - "Say what you mean, mean what you say. You know, if everybody followed that rule, there would be a lot less trouble.". Если хочется обвинить общество в провокации самоцензуры, нужно смотреть, чем оно эту самоцензуру провоцирует, и говорить уже не о цензуре, а о чем другом, о социальном равенстве, например.
5. Отказ в дискуссии. Когда академики-физики отказываются всерьез дискутировать со приверженцем торсионных полей, или когда профессиональные биологи не вступают в публичный диспут с борцом против ГМО - это оно. Тут очень важно помнить, что сам факт непопулярности некоей идеи не делает ее верной или имеющей право на большую защиту со стороны социума. Нехорошо запрещать какую-то позицию, но точно так же нельзя обязывать непременно обращать на нее внимание; особенно когда человек сам признает, что идея все ж таки маргинальная.
А еще есть несколько пунктов, которые цензурой не являются вообще, но очень часто к ней пристегиваются.
6. Редактирование и ограничение наличия текстов в библиотеках. Когда из школьной библиотеки изымается "Гарри Поттер", потому что такому чтиву не место в библиотеке католической школы (или когда из школьной библиотеки изымается "Двенадцатая ночь", потому что есть подозрение, что она пропагандирует нетрадиционный образ жизни) - это оно. Хотя это напоминает цензуру, это является ей не более, чем является цензурой ваш личный подбор литературы в вашу личную библиотеку, и то, как вы обращаетесь с текстами в этой библиотеке; более того, осуществлять подбор книг в библиотеку - прямая обязанность куратора. У библиотеки нет юридической обязанности предоставлять весь спектр созданной человечеством литературы. Конечно, хорошо бы! но после появления Интернета это уже не их задача. Самый знаменитый подобный пример - пресловутая Американская ассоциация библиотек.
7. Односторонние программы образования. Когда в школе учитель дает какую-то информацию, соотносящуюся с некоторой идеологией - это оно. Так или иначе, любая программа образования будет продвигать определенный взгляд на мир - собственно, в этом сама суть образования. Это становится цензурой только тогда, когда детям становится неоткуда взять другую информацию, и когда их попытки получить эту самую другую информацию блокируется (например, внушением, что сами по себе такие попытки суть зло и грех). Безусловно, при этом, учитель имеет право на этическую оценку фактов; главное, чтобы он разносил ее с самими фактами. Справедливости ради, оценочная одностороннесть программ образования - куда больше признак консервативных обществ; либералы "предпочитают" тенденциозную подборку фактов. Впрочем, и по этому признаку консерваторы побеждают с лютым отрывом.
8. Деятельное возражение позиции. Например, демонстрация под дверьми студии, передающей неприятные демонстранту слова - это оно. И тут же - увольнение с работы за позицию. Это не просто не цензура, это ее прямая противоположность - кто угодно может сказать, что угодно, и получить в ответ (от частных лиц; что кто угодно может получить от государства, определяется законом) что угодно. Понятно, что все предпочитают гадости говорить, а не слушать, но тут уж, знаете, говоря неприятное, готовься к тому, что тебе ответят. В конце концов, черт побери, самую последовательную поддержку в судах альт-райт получают от ACLU - более левой системной организации в США, пожалуй, нет (они вообще упоротые в юридических вопросах, надо сказать - в частности, они считают, что Вторая поправка не защищает право личности владеть оружием, но считает, что право на ношение оружия защищает Четвертая, "право человека быть в безопасности"). При этом, когда активистов ACLU спрашивают, как они лично относятся к тем мнениям, свободу выражения которых они защищают от государства, довольно редко высказывания идут комплиментарные. ACLU считает, что женщины имеют право делать аборты, но считает, что правые имеют право этому возражать - пока они не нарушают при этом чужих прав. Кричать гадости можно, блокировать вход в клинику нельзя.
9. Негативная этическая оценка позиции. Когда кто-то говорит, что место женщины на кухне, а ему отвечают, что он мудак и перестают ему руку подавать - это оно. Что тут скажешь. Это не цензура, напротив. Ситуация, когда я узнал чужую позицию и объявил ее мудачеством - это точно такое же выражение позиции, как выражение позиции - собственно выражение позиции, которую я осуждаю. До тех пор, пока я не пытаюсь применить в связи с этим первые несколько пунктов - я вправе сколь угодно публично относиться как угодно к чему угодно. Кто угодно вправе относиться к этому, в свою очередь, как угодно; и кто угодно вправе относиться к тому, кто как угодно относится к тому, как я отношусь к чему угодно, как угодно, и ad infinitum.
В конце концов, если вам неприятны слова другого человека настолько, что вы начинаете называть это шеймингом и угнетением вашей точки зрения, стоит подумать - как ему ваши слова.