До меня тут донесли, что, оказывается, я принадлежу к российскому дискурсу (?). Со всей нашей компанией (?). Поскольку я не очень понимаю, что есть «российский дискурс», наверное, имеет смысл развернуть свой.
1. Целью существования и функцией государства должно быть только и исключительно обеспечение прав людей, его населяющих. Если права населения не защищены, «вот бог, вот порог»; государство не исполняет своих функций и должно быть отстранено от принятия решений на соответствующей территории. «Защита суверенных прав нации», какой бы эта нация не была, целью и функцией государства быть не должна. Список соответствующих прав приведен во Всеобщей декларации прав человека и является минимальным. Единственным этичным поводом для отказа от вмешательства в случае нарушения этих прав может быть только понимание, что в ситуации вмешательства права будут нарушены еще сильнее. Права человека, с моей точки зрения, принимаются потому, что их исполнение в адрес каждого человека способствуют его счастью. Тезис о том, что мир должен быть устроен так, чтобы максимум людей были счастливы, является этической аксиомой и принят на основании моего чувства прекрасного. Я не представляю себе аргументов, которыми меня можно было бы убедить реально снять этот тезис (но всегда готов выслушать примеры). То, что исполнение прав человека приводит к увеличению счастья, я считаю наблюдаемым явлением.
2. Я не верю в концепцию неограниченного суверенитета и права государства на неприкосновенность внутренней политики. При этом, это совершенно не зависит от того, о каком государстве речь. Например, неограниченный суверенитет Российской Федерации, с моей точки зрения, есть настолько же вредная штука, насколько вредная штука неограниченный суверенитет Украины или Соединенных Штатов Америки. Государству полагается ровно столько суверенитета, сколько строго необходимо для соблюдения прав человека на территории, и не каплей больше.
3. Я не верю в концепцию «естественных сфер влияния», там, «русского мира», «англо-саксонского единства» и всего такого. Крым не «наш» и не «украинский», и даже не свой собственный; вообще говорить о «естественных» принадлежностях геополитических объектов (в том смысле, в котором говорим о естественных правах человека) как-то неосмысленно. Например, не стоит рассуждать о том, будет ли в случае входа Украины в НАТО в опасности Москва или нет, надо смотреть на то, будет ли от этого лучше жителям Украины. Вообще, любого рода постановка вопроса вида «посторонние люди должны вести себя так, чтобы мы чувствовали себя лучше/защищеннее», некорректна. Если мы тут в России хотим, чтобы жители Украины защищали нас от НАТО, нам в этом надо украинцев убеждать, а не ссылаться на наши национальные интересы.
4. Ситуация постоянного, хронического и неограниченного нарушения прав человека на некоторой территории называется гуманитарной катастрофой. В случае, если на пути устранения последствий гуманитарной катастрофы необходимо наплевать на национальный суверенитет, это должно быть сделано. Любые обсуждения последующей судьбы этих территорий должны вестись не до, а после прекращения катастрофы.
5. Следует понимать, что никакое вмешательство не дает гарантий результата. Поскольку речь идет о вещах, для которых нет каких-то гарантированных методов оценки, придется возвращаться к «хайли лайкли», а точнее даже, к «мор лайкли», сиречь к оценке на основании внутреннего убеждения. Никто не знает, чем кончится каждая конкретная миротворческая миссия. Однако исторический опыт показывает, что «сама собой» гуманитарная катастрофа прекращается только по исчерпанию хотя бы одной из участвующих сторон – иными словами, вымирают либо угнетатели, либо угнетаемые.
6. Я считаю, что условием, дающим право на интервенцию, служит заметно больший уровень соблюдения прав на территории интервента. Т.е., чтобы кому-то было можно, нужно, чтобы он показал, что умеет соблюдать права человека лучше, чем тот, к кому интервентируются. По моему мнению, в мире права человека лучше соблюдаются на условном «Западе», но я всегда готов позаниматься пересчетом линчеванных негров.
7. Мы не в школе, и отмазки вида «у нас есть уважительная причина» - не канают. В лучшем случае, они избавляют от этических претензий. Если на некоторой территории действуют бандформирования, поддержанные соседями, и власти не могут с ними справиться – это значит, что у властей должны быть отняты права на управление этой территорией, и переданы кому-то, кто справится. Не обязательно потому, что власти морально плохи, но потому, что они не справляются с работой.
8. Разговоры о «праве государства защищать себя», «право нации на самоопределение», «национальной культуре», «историческом наследии», «здоровом национализме» и «национальных интересах» я считаю опасной иллюзией. Здоровый национализм отличается от нездорового только количеством штыков, который за ним стоит – за нездоровым их просто больше. Нация и государство не имеют права ни на что, в отличие от составляющих их индивидов, и поэтому «национальные интересы» не являются валидным оправданием чего бы то ни было. Воевать с Гитлером в 1941-1945 советским людям следовало не потому, что того требовали национальные интересы СССР. Национализм мышки более объясним и менее опасен, чем национализм кошки, но не менее неприятен.
9. Я далек от осуждения действий Российской Федерации во время конфликта в Южной Осетии. Ровно по тем же причинам я далек от осуждения вторжения НАТО в Югославию, Ирак, Афганистан, Ливию. Любого рода вооруженный конфликт властей с гражданами показывает, что власти не справляются со своими обязанностями и должны быть отстранены, по крайней мере локально. Разницу между столкновением властей с гражданами и подавлением преступной группировки я определяю старым методом американских судей – «узнаю, когда увижу». Да, это значит, что меня можно обмануть информационным манипулированием. С моей точки зрения, и в Южной Осетии, и в Югославии, и в Ираке, и в Афганистане, и в Ливии вмешательство привело к улучшению, а не ухудшению ситуации с правами человека – и, следовательно, они были оправданы. Да, Ирака и Ливии это тоже касается. Да, я готов поговорить об этом. При этом, базовыми побудительными мотивами вполне могли быть «национальные интересы»; мне это не нравится, но пока деятельность направлена на повышение защиты прав человека, мне хватает.
10. Я осуждаю деятельность Российской Федерации в Крыму и в Восточной Украине, потому что мне не кажется, что Россия продемонстрировала лучшее умение защищать права человека, нежели Украина, и я не осуждаю деятельность Украины в Восточной Украине, потому что мне кажется, что она продемонстрировала лучшую способность защищать права человека, чем руководство ЛДНР.
11. Я осуждаю деятельность западных стран в Сирии, поскольку считаю ее недостаточно активной и последовательной, и я осуждаю деятельность в ней России, поскольку не считаю ее направленной на защиту прав человека в Сирии.
12. Если бы государство Российской Федерации, или любой другой страны, могла обеспечивать права человека на некоторой территории лучше, чем ее текущий распорядитель, я бы выступал за передачу этой территории под управление Российской Федерации или любой другой страны. К сожалению, на настоящий момент РФ и со своей-то территорией справляется плохо. Нет, есть места, где еще хуже - но РФ с ними лучше не справится, насколько я себе представляю.
13. Попросили оговориться. РАЗУМЕЕТСЯ, если какая-то сторона воспитала бандитов, вызывающих падение защиты прав человека на этой территории - это плохая строчка в ее резюме по способности защищать права человека. В то же время, такая ситуация вполне может привести к тому, что у исходного владельца право управления этой территорией придется отнять - если оно не может защитить территорию от бандитов.