The Future's pretty cool!
читать дальшеВы знаете, меня утомили постоянные заявления про "либеральную цензуру". Безусловно, "либеральные" правительства могут прибегать к цензуре, и этого нельзя забывать - но давайте все-таки помнить, что является цензурой, а что ею не является.
1. Последующая государственная цензура. Когда государство внезапно решает, что ты написал/сказал какую-то дрянь, и наказывает за то, что ты об этом не подумал и все-таки высказался - это последующая государственная цензура. В советском УК это называлось "Агитация или пропаганда, проводимая в целях подрыва или ослабления Советской власти либо совершения отдельных особо опасных государственных преступлений, распространение в тех же целях клеветнических измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно распространение либо изготовление или хранение в тех же целях литературы такого же содержания" или "Систематическое распространение в устной форме заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно изготовление или распространение в письменной, печатной или иной форме произведений такого же содержания." (статьи 70 и 190-прим УК РСФСР 1960 года - простите уж за юридический новояз в формулировках). Либеральная политика считает последующую государственную цензуру ХАРАМ, так нельзя никогда.
2. Предварительная государственная цензура. Когда каждое произведение должно пройти проверку некоего государственного органа, и издание произведения без штампика есть нарушение закона само по себе - это предварительная государственная цензура. Такого, кстати, формально не было в СССР, просто в СССР еще не было частных типографий, и любое произведение без штампика просто никто бы не напечатал. Неупоротые либералы считают, что в некоторых, крайне редких, чрезвычайных случаях и областях (ну, например, во время войны в проектах, связанных с оборонкой), подобное допустимо. Но "в общем случае" так в либеральной политике тоже нельзя. Тонкое отличие от первого пункта состоит в том, что в первом пункте произведение может быть и завизировано предварительно, а может и вовсе отсутствовать аппарат предварительной цензуры - цензурируется не произведение как таковое, а его содержание.
Вообще-то, эти два пункта покрывают цензуру в словарном смысле. Все остальное - это уже не совсем цензура, как принудработы по решению суда - это не рабство (и даже работа в крупной корпорации, где ты не решаешь, что ты делаешь - это тоже не рабство). Не потому, что это, скажем, хорошо, а потому, что рабство - это ситуация, в которой по отношению к человеку осуществляются права собственности.
3. Отказ в предоставлении слова. Когда я хочу что-то сказать, а мне говорят - выдь отсюда, это отказ в предоставлении слова. Если это делает государство, то это, извините, предварительная государственная цензура. Но так-то нет естественного права везде говорить, чего хочешь или находиться на частной территории. То, что кто-то завел газету, не обязывает его непременно предоставить место на полосе всем, кто того на секунду возжелал. В этом же месте идет сговор картеля кинопромышленников, ограничивающий, какие фильмы идут в прокат, а какие не идут.
Когда-то это была большая проблема - не будучи цензурой де-юре, это превращалось в цензуру де-факто. Но в наши дни, спасибо техническому прогрессу, распространение слов особой проблемы не создает.
4. Самоцензура. Когда я хотел было что-то сказать, а потом подумал о последствиях и говорить все ж таки не стал - это самоцензура. Например, когда я посмотрел на девушку, счел, что она уродина, и все-таки ей этого не сказал, чтобы не огорчать - это самоцензура. Когда я подумал, что мой начальник - моральный урод, но не сказал ему этого - это самоцензура. Когда я хотел сказать что-то, но подумал, что тогда мне перестанут руку друзья подавать, и промолчал - это самоцензура. И, на самом деле, когда я хотел что-то сказать, но подумал, что за это меня аккуратно грохнут на улице антифа, и промолчал - это тоже самоцензура. Самоцензура сама по себе является необходимым условием нормального функционирования человеческого общества - "Say what you mean, mean what you say. You know, if everybody followed that rule, there would be a lot less trouble.". Если хочется обвинить общество в провокации самоцензуры, нужно смотреть, чем оно эту самоцензуру провоцирует, и говорить уже не о цензуре, а о чем другом, о социальном равенстве, например.
5. Отказ в дискуссии. Когда академики-физики отказываются всерьез дискутировать со приверженцем торсионных полей, или когда профессиональные биологи не вступают в публичный диспут с борцом против ГМО - это оно. Тут очень важно помнить, что сам факт непопулярности некоей идеи не делает ее верной или имеющей право на большую защиту со стороны социума. Нехорошо запрещать какую-то позицию, но точно так же нельзя обязывать непременно обращать на нее внимание; особенно когда человек сам признает, что идея все ж таки маргинальная.
А еще есть несколько пунктов, которые цензурой не являются вообще, но очень часто к ней пристегиваются.
6. Редактирование и ограничение наличия текстов в библиотеках. Когда из школьной библиотеки изымается "Гарри Поттер", потому что такому чтиву не место в библиотеке католической школы (или когда из школьной библиотеки изымается "Двенадцатая ночь", потому что есть подозрение, что она пропагандирует нетрадиционный образ жизни) - это оно. Хотя это напоминает цензуру, это является ей не более, чем является цензурой ваш личный подбор литературы в вашу личную библиотеку, и то, как вы обращаетесь с текстами в этой библиотеке; более того, осуществлять подбор книг в библиотеку - прямая обязанность куратора. У библиотеки нет юридической обязанности предоставлять весь спектр созданной человечеством литературы. Конечно, хорошо бы! но после появления Интернета это уже не их задача. Самый знаменитый подобный пример - пресловутая Американская ассоциация библиотек.
7. Односторонние программы образования. Когда в школе учитель дает какую-то информацию, соотносящуюся с некоторой идеологией - это оно. Так или иначе, любая программа образования будет продвигать определенный взгляд на мир - собственно, в этом сама суть образования. Это становится цензурой только тогда, когда детям становится неоткуда взять другую информацию, и когда их попытки получить эту самую другую информацию блокируется (например, внушением, что сами по себе такие попытки суть зло и грех). Безусловно, при этом, учитель имеет право на этическую оценку фактов; главное, чтобы он разносил ее с самими фактами. Справедливости ради, оценочная одностороннесть программ образования - куда больше признак консервативных обществ; либералы "предпочитают" тенденциозную подборку фактов. Впрочем, и по этому признаку консерваторы побеждают с лютым отрывом.
8. Деятельное возражение позиции. Например, демонстрация под дверьми студии, передающей неприятные демонстранту слова - это оно. И тут же - увольнение с работы за позицию. Это не просто не цензура, это ее прямая противоположность - кто угодно может сказать, что угодно, и получить в ответ (от частных лиц; что кто угодно может получить от государства, определяется законом) что угодно. Понятно, что все предпочитают гадости говорить, а не слушать, но тут уж, знаете, говоря неприятное, готовься к тому, что тебе ответят. В конце концов, черт побери, самую последовательную поддержку в судах альт-райт получают от ACLU - более левой системной организации в США, пожалуй, нет (они вообще упоротые в юридических вопросах, надо сказать - в частности, они считают, что Вторая поправка не защищает право личности владеть оружием, но считает, что право на ношение оружия защищает Четвертая, "право человека быть в безопасности"). При этом, когда активистов ACLU спрашивают, как они лично относятся к тем мнениям, свободу выражения которых они защищают от государства, довольно редко высказывания идут комплиментарные. ACLU считает, что женщины имеют право делать аборты, но считает, что правые имеют право этому возражать - пока они не нарушают при этом чужих прав. Кричать гадости можно, блокировать вход в клинику нельзя.
9. Негативная этическая оценка позиции. Когда кто-то говорит, что место женщины на кухне, а ему отвечают, что он мудак и перестают ему руку подавать - это оно. Что тут скажешь. Это не цензура, напротив. Ситуация, когда я узнал чужую позицию и объявил ее мудачеством - это точно такое же выражение позиции, как выражение позиции - собственно выражение позиции, которую я осуждаю. До тех пор, пока я не пытаюсь применить в связи с этим первые несколько пунктов - я вправе сколь угодно публично относиться как угодно к чему угодно. Кто угодно вправе относиться к этому, в свою очередь, как угодно; и кто угодно вправе относиться к тому, кто как угодно относится к тому, как я отношусь к чему угодно, как угодно, и ad infinitum.
В конце концов, если вам неприятны слова другого человека настолько, что вы начинаете называть это шеймингом и угнетением вашей точки зрения, стоит подумать - как ему ваши слова.
1. Последующая государственная цензура. Когда государство внезапно решает, что ты написал/сказал какую-то дрянь, и наказывает за то, что ты об этом не подумал и все-таки высказался - это последующая государственная цензура. В советском УК это называлось "Агитация или пропаганда, проводимая в целях подрыва или ослабления Советской власти либо совершения отдельных особо опасных государственных преступлений, распространение в тех же целях клеветнических измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно распространение либо изготовление или хранение в тех же целях литературы такого же содержания" или "Систематическое распространение в устной форме заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно изготовление или распространение в письменной, печатной или иной форме произведений такого же содержания." (статьи 70 и 190-прим УК РСФСР 1960 года - простите уж за юридический новояз в формулировках). Либеральная политика считает последующую государственную цензуру ХАРАМ, так нельзя никогда.
2. Предварительная государственная цензура. Когда каждое произведение должно пройти проверку некоего государственного органа, и издание произведения без штампика есть нарушение закона само по себе - это предварительная государственная цензура. Такого, кстати, формально не было в СССР, просто в СССР еще не было частных типографий, и любое произведение без штампика просто никто бы не напечатал. Неупоротые либералы считают, что в некоторых, крайне редких, чрезвычайных случаях и областях (ну, например, во время войны в проектах, связанных с оборонкой), подобное допустимо. Но "в общем случае" так в либеральной политике тоже нельзя. Тонкое отличие от первого пункта состоит в том, что в первом пункте произведение может быть и завизировано предварительно, а может и вовсе отсутствовать аппарат предварительной цензуры - цензурируется не произведение как таковое, а его содержание.
Вообще-то, эти два пункта покрывают цензуру в словарном смысле. Все остальное - это уже не совсем цензура, как принудработы по решению суда - это не рабство (и даже работа в крупной корпорации, где ты не решаешь, что ты делаешь - это тоже не рабство). Не потому, что это, скажем, хорошо, а потому, что рабство - это ситуация, в которой по отношению к человеку осуществляются права собственности.
3. Отказ в предоставлении слова. Когда я хочу что-то сказать, а мне говорят - выдь отсюда, это отказ в предоставлении слова. Если это делает государство, то это, извините, предварительная государственная цензура. Но так-то нет естественного права везде говорить, чего хочешь или находиться на частной территории. То, что кто-то завел газету, не обязывает его непременно предоставить место на полосе всем, кто того на секунду возжелал. В этом же месте идет сговор картеля кинопромышленников, ограничивающий, какие фильмы идут в прокат, а какие не идут.
Когда-то это была большая проблема - не будучи цензурой де-юре, это превращалось в цензуру де-факто. Но в наши дни, спасибо техническому прогрессу, распространение слов особой проблемы не создает.
4. Самоцензура. Когда я хотел было что-то сказать, а потом подумал о последствиях и говорить все ж таки не стал - это самоцензура. Например, когда я посмотрел на девушку, счел, что она уродина, и все-таки ей этого не сказал, чтобы не огорчать - это самоцензура. Когда я подумал, что мой начальник - моральный урод, но не сказал ему этого - это самоцензура. Когда я хотел сказать что-то, но подумал, что тогда мне перестанут руку друзья подавать, и промолчал - это самоцензура. И, на самом деле, когда я хотел что-то сказать, но подумал, что за это меня аккуратно грохнут на улице антифа, и промолчал - это тоже самоцензура. Самоцензура сама по себе является необходимым условием нормального функционирования человеческого общества - "Say what you mean, mean what you say. You know, if everybody followed that rule, there would be a lot less trouble.". Если хочется обвинить общество в провокации самоцензуры, нужно смотреть, чем оно эту самоцензуру провоцирует, и говорить уже не о цензуре, а о чем другом, о социальном равенстве, например.
5. Отказ в дискуссии. Когда академики-физики отказываются всерьез дискутировать со приверженцем торсионных полей, или когда профессиональные биологи не вступают в публичный диспут с борцом против ГМО - это оно. Тут очень важно помнить, что сам факт непопулярности некоей идеи не делает ее верной или имеющей право на большую защиту со стороны социума. Нехорошо запрещать какую-то позицию, но точно так же нельзя обязывать непременно обращать на нее внимание; особенно когда человек сам признает, что идея все ж таки маргинальная.
А еще есть несколько пунктов, которые цензурой не являются вообще, но очень часто к ней пристегиваются.
6. Редактирование и ограничение наличия текстов в библиотеках. Когда из школьной библиотеки изымается "Гарри Поттер", потому что такому чтиву не место в библиотеке католической школы (или когда из школьной библиотеки изымается "Двенадцатая ночь", потому что есть подозрение, что она пропагандирует нетрадиционный образ жизни) - это оно. Хотя это напоминает цензуру, это является ей не более, чем является цензурой ваш личный подбор литературы в вашу личную библиотеку, и то, как вы обращаетесь с текстами в этой библиотеке; более того, осуществлять подбор книг в библиотеку - прямая обязанность куратора. У библиотеки нет юридической обязанности предоставлять весь спектр созданной человечеством литературы. Конечно, хорошо бы! но после появления Интернета это уже не их задача. Самый знаменитый подобный пример - пресловутая Американская ассоциация библиотек.
7. Односторонние программы образования. Когда в школе учитель дает какую-то информацию, соотносящуюся с некоторой идеологией - это оно. Так или иначе, любая программа образования будет продвигать определенный взгляд на мир - собственно, в этом сама суть образования. Это становится цензурой только тогда, когда детям становится неоткуда взять другую информацию, и когда их попытки получить эту самую другую информацию блокируется (например, внушением, что сами по себе такие попытки суть зло и грех). Безусловно, при этом, учитель имеет право на этическую оценку фактов; главное, чтобы он разносил ее с самими фактами. Справедливости ради, оценочная одностороннесть программ образования - куда больше признак консервативных обществ; либералы "предпочитают" тенденциозную подборку фактов. Впрочем, и по этому признаку консерваторы побеждают с лютым отрывом.
8. Деятельное возражение позиции. Например, демонстрация под дверьми студии, передающей неприятные демонстранту слова - это оно. И тут же - увольнение с работы за позицию. Это не просто не цензура, это ее прямая противоположность - кто угодно может сказать, что угодно, и получить в ответ (от частных лиц; что кто угодно может получить от государства, определяется законом) что угодно. Понятно, что все предпочитают гадости говорить, а не слушать, но тут уж, знаете, говоря неприятное, готовься к тому, что тебе ответят. В конце концов, черт побери, самую последовательную поддержку в судах альт-райт получают от ACLU - более левой системной организации в США, пожалуй, нет (они вообще упоротые в юридических вопросах, надо сказать - в частности, они считают, что Вторая поправка не защищает право личности владеть оружием, но считает, что право на ношение оружия защищает Четвертая, "право человека быть в безопасности"). При этом, когда активистов ACLU спрашивают, как они лично относятся к тем мнениям, свободу выражения которых они защищают от государства, довольно редко высказывания идут комплиментарные. ACLU считает, что женщины имеют право делать аборты, но считает, что правые имеют право этому возражать - пока они не нарушают при этом чужих прав. Кричать гадости можно, блокировать вход в клинику нельзя.
9. Негативная этическая оценка позиции. Когда кто-то говорит, что место женщины на кухне, а ему отвечают, что он мудак и перестают ему руку подавать - это оно. Что тут скажешь. Это не цензура, напротив. Ситуация, когда я узнал чужую позицию и объявил ее мудачеством - это точно такое же выражение позиции, как выражение позиции - собственно выражение позиции, которую я осуждаю. До тех пор, пока я не пытаюсь применить в связи с этим первые несколько пунктов - я вправе сколь угодно публично относиться как угодно к чему угодно. Кто угодно вправе относиться к этому, в свою очередь, как угодно; и кто угодно вправе относиться к тому, кто как угодно относится к тому, как я отношусь к чему угодно, как угодно, и ad infinitum.
В конце концов, если вам неприятны слова другого человека настолько, что вы начинаете называть это шеймингом и угнетением вашей точки зрения, стоит подумать - как ему ваши слова.
@темы: Социальное, Левая идея
-
-
09.10.2017 в 20:46Не будет ли такое отличие достаточно косметическим?
-
-
09.10.2017 в 20:49Люди, которым это отличие кажется косметическим, просто не имеют представления о том, как оно выглядит, потому что не представляют себе первого.
-
-
09.10.2017 в 20:56Разница есть если общественное осуждение не тотальное или сдерживается законом... но и государственная цензура вполне себе может существовать там где суровость закона смягчается необязательностью его исполнения и сдерживается общественным мнением.
-
-
09.10.2017 в 21:03Да то-то и оно, что де-факто результат разный. Сравните судьбу Ларисы Богораз (первый вариант) и Джеймса Дамора (второй вариант).
Вот когда де-факто будут одинаковые результаты - тогда можно будет об этом спорить. Но за всю историю человечества так не случалось ни разу.
-
-
09.10.2017 в 21:05Оба потеряли работу, репутацию и некоторое время опасались (не без причин) за свою жизнь и свободу.
Первая в конечном счете была забыта и смогла что-то восстановить второй был оправдан и смог частично вернуться в профессию.
Разница?
Вполне возможно и есть но я не очень уверен в чем именно.
-
-
09.10.2017 в 21:07Потому что я - помню.
-
-
09.10.2017 в 21:09Мне он таким уж кошмарным не показался, но в любом случае - какое это имеет отношение к обсуждаемому вопросу?
Я так же довольно уверен что преследование Лорвина было мотивированно причинами которые нам бы показались дурацкими, но наверняка были весомы в то время и в том контексте.
-
-
09.10.2017 в 21:15На каком посту ее ни один работодатель после этого не хотел держать?
(да, кстати, Лорвин не потерял работу и не потерял репутацию)
-
-
09.10.2017 в 21:25Лорвин был отстранен от работы с сохранением зарплаты.
On December 4, 1953, a Federal grand jury indicted him on three counts of perjury in denying any Communist affiliation to State Department investigators in December 1950.[4][7] The University allowed him leave with pay while under indictment.
-
-
09.10.2017 в 21:28-
-
09.10.2017 в 21:29Я к тому что это не имело отношения к ее профессионализму или ее работе, это не было даже намеренным провокационным или пропагандистским актом, это просто была дурацкая несмешная шутка сказанная в личном аккаунте.
-
-
09.10.2017 в 21:29И да, Лорвин был отстранен от работы. Дважды, второй раз на посту университетского профессора. Но ни разу он не потерял работу, потому что оба раза организации, где он работал, в принципе отказывались признавать его виновным и угрозой безопасности.
Несмотря на то, что, в общем-то, хотели-то и от Госдепартамента, и от Университета Чикаго, чтобы его именнно уволили.
-
-
09.10.2017 в 21:31С поста по связям с общественностью. Вы хотите сказать что такого не могло произойти с кем-то другим?
Вы не правы.
Насчет Лорвина - ну и замечательно. Как видите результат работы государственной комиссии были даже мягче чем общественная хортатория.
-
-
09.10.2017 в 21:32Нет. Любое высказывание специалиста по связям с общественностью, сделанное в публичной форме, не может не иметь отношения к ее работе.
-
-
09.10.2017 в 21:35Давайте обсудим кого-нибудь другого!
Насчет Лорвина - ну и замечательно. Как видите результат работы государственной комиссии были даже мягче чем общественная хортатория.
Ну да, частные корпорации не могут позволить себе держать некомпетентных сотрудников.
Другое дело, что Лорвин-то, как раз, был весьма компетентен, и поэтому, собственно, его никто ниоткуда и не увольнял.
Но вопрос в любом случае не в мягкости, а во всеохватности и обязательности. Какой-нибудь психованный антифа может просто застрелить на улице тех, кто высказывается неприятным ему образом, и это не будет вариантом "очень тяжелой либеральной цензуры".
-
-
09.10.2017 в 21:39Ее не уволили потому что она оказалась плохим специалистом, ее не уволили потому что она сделала что-то противоречащее закону или правилам компании. Ее уволили потому что ее мнение было непопулярным и это принесло компании проблемы.
Так же как уволили Катрину Девени (журналист-колумнист), Алисию Энн Линч (не нашел кто она) или Мэтта Боумэна (пожарный).
Мой вопрос собственно в том и был - не будет ли достаточно всеохватная общественная цензура неотличима от государственной?
-
-
09.10.2017 в 21:44Я к тому что это не имело отношения к ее профессионализму или ее работе...
Мельхеор, нет. Специалист по связям с общественностью, который не понимает, что любое высказывание, сделанное в интернете в свободном доступе, есть публично сделанное высказывание, вопиюще непрофессионален.
-
-
09.10.2017 в 21:51Если бы она высказала некоторое намеренно непопулярное или провокативное мнение, в расчете на то что это никто не увидит, то я бы мог с вами согласится. Но это была просто неудачная шутка.
-
-
09.10.2017 в 22:14-
-
09.10.2017 в 22:15Подождите, но она БЫЛА ПЛОХИМ СПЕЦИАЛИСТОМ.
Во-первых, человек, который несет такое в публичном пространстве, не может работать пиарщиком. В принципе, никогда и никак, это поведение, несовместимое с такой работой. Да, это собачья работа.
Во-вторых, человек, который даже и пронес такое в публичном пространстве (она была пьяна, под наркотиками и не знала, как работает Твиттер), и к которому как к специалисту по связям с общественностью обратились за комментарием, не может отвечать "к сожалению, я не персонаж Южного Парка и не комендиант, так что неполиткорректные шутки шутить об эпидемиях в публичном пространстве - это не мое дело", а именно это ответила Сакко, когда она все-таки приземлилась.
Собственно, после этого к ней могли относиться как угодно. В США куча народу, полностью согласного с Сакко, настолько, что она после всего этого книгу написала, издала и продала неплохим тиражом, как ей, бедняжке, жить-то стало плохо. Но вот держать ее на работе пиарщиком не станет ни одно уважающее себя подразделение. Собственно, работа пиарщика - делать так, чтобы ВСЕ ее публичные высказывания приносили компании только пользу.
Кэтрин Деневи и так-то была в своей газете на плохом счету, конечно (за определенную позицию по вопросам оплаты ее труда). Ее, колонку, безусловно, закрыли, как только подвернулся повод, но тут, я надеюсь, вы не сможете обвинять во всем "общественное осуждение". Наоборот, после закрытия ее колонки общественность активно выступала в ее пользу. Однако же, трудно осуждать Эйдж чисто формально - если колумнист непопулярен, почему они должны держать его на должности колумниста?
В случае с Деневи, конечно, речь идет скорее о позиции, чего уж, но она, как раз, комик. И, прямо говоря, Деневи не осталась в этом месте без средств к существованию, не говоря уж об "угрозе жизни" - сложное к ней отношение, собственно, и есть ее хлеб.
Эти двое - вопрос, когда их высказывания имеют самое прямое отношение к их работе, просто Деневи это понимает (и не устраивала по этому поводу какой-то лишней бучи), а Сакко почему-то нет.
Алисия Энн Линч вылетела с работы за то, что на рабочем месте затвитилась в костюмчике зверски убитой жертвы теракта на Бостонском марафоне. Я уж не знаю, кем она работала, увы мне. Но вот как раз она-то очень здраво понимала, что сделала: "я совершила ошибку, я расплатилась за нее, и, в общем-то, я не планирую, что у меня будут проблемы с поиском места работы".
В принципе, надо сказать, мы не знаем, как именно уволили ее (но не то чтобы ее работодатель - мы его не знаем же! - страдал). Возможно, ее уволили за то, что она пришла на работу в хеллоувинском костюме жертвы теракта, а в компании дресскод.
Существует сложный казус Боумена. Но даже там претензия строилась в режиме "сотрудник любой социальной службы, которой должны доверять и которую должны уважать люди, не имеет права нести такое в публичном месте, указывая о себе как о сотруднике социальной службы".
-
-
09.10.2017 в 22:22-
-
09.10.2017 в 22:41-
-
09.10.2017 в 22:44Если удалось убежать от закона, то ты все равно нарушил закон, и то, что тебе удалось сбежать - вообще-то повод для кадровых выводов в отношении тех, кто должен был ловить.
Если удалось убежать от общественного осуждения, то никому ничего за это не будет.
-
-
10.10.2017 в 14:25-
-
10.10.2017 в 14:32