The Future's pretty cool!
Перевод на русский упоминавшихся в паре постов раньше статьи о Питере Нормане.
читать дальшеСегодня – девятая годовщина смерти Питера Нормана. Мы хотели бы помянуть его публикацией этой статьи итальянского писателя Риккардо Газзанига, который позволил нам перепечатать рассказ об австралийском спринтере на Griot.
Оригинал – итальянский писатель Риккардо Газзанига.
Перевод на английский и комментарии – Алекса Комбс Диффенбах.
Иногда фотографии обманчивы. Взять, например, эту. На ней изображены Джон Карлос и Томми Смит во время своего мятежного выступления в день, когда они выиграли медали за двухсотметровку на Летней Олимпиаде 1968-го в Мехико Сити, и эта фотография определенно обманывала меня долгое-долгое время.
Я всегда смотрел на фотографию как на изображение двух босых черных мужчин, со склоненными головами и вскинутыми вверх кулаками в черных перчатках, пока в воздухе льется музыка гимна США, «Звездно-полосатого флага». Это было очень сильным выступлением – высказать позицию по поводу гражданских прав афроамериканцев в год трагедий, включая смерти Мартина Лютера Кинга и Боба Кеннеди.
Это историческое фото двух цветных. Поэтому я никогда особо не обращал внимания на третьего, белого, как я, неподвижно застывшего на второй ступеньке пьедестала. Я воспринимал его как случайного человека, дополнение к моменту триумфа Карлоса и Смита, или как этакого самозванца. Вообще-то, я даже думал, что этот парень – какой-то англичанин с самодовольной улыбкой – выражает, в своей ледяной неподвижности, волю сопротивления изменениям, выраженным Смитом и Карлосом в своем немом протесте. Но я ошибался.
Благодаря статье Джианни Мура, сегодня я знаю правду: этот белый человек на фото, возможно, величайший герой той ночи в шестьдесят восьмом. Его звали Питер Норман, он был австралийцем, вышедшим в финал двухсотметровки после ошеломительного времени – 20.22 – в полуфинале. Только два американца, Томми «Ракета» Смит и Джон Карлос, пробежали лучше: 20.14 и 20.12 соответственно.
Все говорило, что победу будут делить два американца. Норман был неизвестным спринтером, у кого просто, казалось, просто была неплохая дыхалка. Джон Карлос, годы спустя, говорил, что задавался вопросом: что случилось с маленьким белым парнем – сто шестьдесят семь сантиметров, который носится, как сам Карлос и Смит, оба за сто девяносто.
Что ж, наступил финал, и пришелец Питер Норман бежал, как никогда в жизни, улучшив собственное время. Он финишировал за 20.06, его лучший результат, рекорд Австралии, так и не побитый даже сейчас, 47 лет спустя.
Но этого рекорда не хватило, потому что Томми Смит действительно был «Ракетой», и он ответил на рекорд Австралии Нормана мировым рекордом. Короче говоря, это была отличная гонка.
Но эта гонка и близко не была такой памятной, чем то, что случилось на церемонии награждения.
Довольно скоро стало понятно, что что-то большое, беспрецедентное, случится на подиуме. Смит и Карлос решили показать всему миру, как выглядит их борьба за права человека, и слухи, конечно, расползлись среди атлетов.
Норман был белым человеком из Австралии, страны с очень строгим сегрегационным законодательством, почти таким же строгим, как в ЮАР. Напряжение и протесты на австралийских улицах вызывала иммиграция цветных и дискриминационные законы против аборигенов, включавших в себя и насильственную передачу аборигенных детей на усыновление в белые семьи.
Два американца спросили Нормана, верит ли тот в права человека. Норман сказал, что верит. Они спросили, верит ли он в Господа, и он, член Армии Спасения, ответил, что еще и как. «Мы знали, что то, что мы делали, было куда важнее, чем любое спортивное достижение, и он сказал – я с вами» - вспоминал Джон Карлос. – «Я ожидал увидеть в глазах Нормана страх, но увидели мы любовь.»
Смит и Карлос решили подняться на постамент с нашивками Олимпийского проекта за права человека, движения спортсменов, поддерживающих борьбу за равенство.
Они собирались получать свои медали босиком, показывая нищету цветных. Они собирались надеть знаменитые черные перчатки, символ Черных Пантер. Но прежде чем выходить, обнаружилось, что пара перчаток у них только одна. «Возьмите по перчатке каждый», посоветовал Норман. Смит и Карлос так и сделали.
Но потом Норман сделал еще кое-что. «Я верю в то же, во что и вы. Можно мне тоже такую?», спросил он, указывая на нашивки Олимпийского проекта за права человека на груди у остальных. «Так я смогу показать, что вас поддерживаю.» Смит признавался, что был поражен, думая: «Да что этот белый австралиец о себе возомнил? Он выиграл свое серебро, он не может просто его взять и все, что ли?!»
Смит ответил, что у него лишней нашивки нет, потому что от своей он не откажется. Но с ними случился белый американский гребец, Пол Хоффман, активист Олимпийского проекта за права человека. После всего услышанного он подумал: «если белый австралиец просит у меня нашивку Олимпийского проекта за права человека, то, Богом клянусь, он ее получит!» Хоффман не колебался: «Я отдал ему единственную, которая у меня была: свою».
Трое вышли на поле и поднялись на подиум. Остальное – история, сохраненная могуществом фотоаппарата. «Я не понимал, что происходит,» вспоминал Норман, «но я понял, что они сделали что хотели, когда голос в толпе затянул американский гимн, но смолк. На стадион опустилась тишина.»
Глава американской делегации поклялся, что спортсмены за их жест будут расплачиваться всю жизнь, за жест, который, как он думал, не имеет никакого отношения к спорту. Смит и Карлос были немедленно вычеркнуты из американской Олимпийской сборной и изгнаны из Олимпийской деревни, а гребец Хоффман обвинен в сговоре.
Вернувшись домой, двое быстрейших людей мира столкнулись с тяжкими преследованиями и угрозами.
Но время, в конце концов, расставило все по своим местам, и они стали иконами движения за права человека. После восстановления их репутации они сотрудничали с американской командой по атлетике, и Государственном Университете Сан-Хосе им был поставлен памятник.
Питера Нормана на этом памятнике нет. Его отсутствие на соответствующей ступеньке постамента выглядит эпитафией по герою, которого никто никогда не замечал. Забытый спортсмен, удаленный из истории, даже в его родной Австралии.
Четыре года спустя Летняя олимпиада 72-го проходила в Мюнхене. Нормана в команду австралийских спринтеров не включили, хотя он тринадцать раз пробежал квалификацию на двести метров, и пять раз – на сто.
После этого разочарования Норман покинул профессиональный спорт, продолжая бегать как любитель.
В консервативной, белой Австралии он стал изгоем, как и его семья, и работы ему не находилось. Какое-то время он работал тренером в спортзале, продолжая бороться за справедливость как член профсоюзного движения, и в итоге оказался работником в мясной лавке. После ранения он поймал гангрену, а следом пришли депрессия и алкоголизм.
Как сказал Джон Карлос, «если нам пришлось подраться, то Питер оказался против целой страны, и страдал в одиночку.» За все годы Норман имел только один шанс спасти себя – ему предложили осудить жест Джона Карлоса и Томми Смита в обмен на прощение системы, которая его изгнала.
Это прощение принесло бы ему стабильную работу в Австралийском олимпийском комитете и он бы занимался организацией Сиднейской Олимпиады-2000. Норман не сдался и никогда не осудил выбор двух американцев.
Он был величайшим австралийским спринтером, установившим рекорд страны, но его на Олимпиаду в Сиднее даже не пригласили. Это исправил Олимпийский комитет США – узнав об этом, они предложили ему присоединиться к их делегации и пригласили на день рождения олимпийского чемпиона Майкла Джонсона, для которого Норман был героем и примером.
Норман умер неожиданно в 2006, от сердечного приступа, так и не дождавшись извинений от своей страны. На его похоронах Томми Смит и Джон Карлос, друзья Нормана с того самого 68-го, несли его гроб, провожая как героя.
«Питер был одиноким солдатом. Он осознанно решил стать жертвой во имя прав человека. Австралия должна гордиться им и почитать его больше, чем кого бы то ни было еще», сказал Джон Карлос.
«Он заплатил полную цену за свой выбор», объяснял Томми Смит. «Не то чтобы он просто решил нас поддержать, нет, это была ЕГО битва. Он был белым человеком, белым австралийцем среди двух цветных, в момент триумфа, объединенных одним и тем же делом.»
Только в 2012 австралийский парламент принял ходатайство о формальном извинении перед Питером Норманом и вернуть его в историю на принадлежащее ему место.
Парламент «признает экстраординарные спортивные достижения покойного Питера Нормана, выигравшего серебряную медаль в беге на 200 метров на Олимпиаде в Мехико со временем 20,06 секунды, до сих пор не побитый рекорд Австралии.»
«Признает мужество Питера Нормана, выраженное в использовании нашивки нашивку Олимпийского проекта за права человека, в знак солидарности с афро-американскими атлетами Томми Смитом и Джоном Карлосом, отдавших салют «Власти черных»»
«Приносит извинения Питеру Норману за ошибку, совершенную Австралией, выраженную в отказе отправить его на Олимпиаду 72 года в Мюнхене, несмотря на неоднократно пройденную квалификацию, и с опозданием признает ту роль, которую Питер Норман сыграл в защите расового равенства.»
Впрочем, возможно, лучше всего о Питере Нормане говорят его собственные слова, когда он описывал причины для своих действий в документальном фильме «Салют», написанном, срежиссированным и сделанным его племянником Мэттом.
«Я не могу понять, почему черный не может пить ту же воду из крана, пользоваться тем же автобусом или ходить в ту же школу, что и белый.
Это было вопиющей несправедливостью, с которой я ничего не мог сделать там, где я находился, но я ее определенно ненавидел.
Я слышал, что кто-то считает, будто то, что случилось тогда на постаменте, умаляет мои результаты.
Наоборот.
Должен признаться, я был искренне горд принимать в этом участие.»
И поскольку даже сегодня войне за права человека и равенство не видно конца, и невинные гибнут, мы должны помнить о людях, пожертвовавших собой, таких, как Питер Норман, и пытаться делать то же, что они. Равенство и справедливость – не чьи-то локальные бои, это общий фронт.
Так что в октябре, когда я буду в Сан-Хосе, я собираюсь посетить памятник «Olympic Black Power» в кампусе Государственного Университета Сан-Хосе, и пустая позиция на подиуме напомнит мне о забытом, но воистину мужественном герое, Питере Нормане»
P.S. от автора.
Вообще-то у меня есть правило – когда я публикую что-то, я отпускаю его на волю, не отвечаю на комментарии; каждый может думать о том, что я написал, что хочет.
Но моя статья о Питере Нормане получила огромное, невообразимое количество перепостов – 300 000 в Фейсбуке, с 5000 твитами о ней; так что, похоже, верным будет сделать всего один публичный комментарий, чтобы явственнее кое-что прояснить и ответить на критику.
Некоторые считают, что я пытаюсь «отбелить» историю. Нет, это не так, я совершенно не этого хотел. Я говорил, что ДЛЯ МЕНЯ Питер Норман – герой этой истории. Я не смотрю на цвет его кожи – он мог быть белым, черным, желтым или прилететь с Луны, не это важно.
Я не историк, не активист, не журналист. Я просто писатель (ну, или пытаюсь им быть), так что я решил рассказать эту историю своим читателям. Моя работа была не о том, кто был «более героичен», и не о том, какая страна лучше.
Этот рассказ, по самой сути этой истории – о людях и их выборах. Норман обнаружил себя в историческом моменте, за несколько секунд сделал выбор и нашел достаточно сил повторять именно этот выбор на протяжении лет, хотя он тихо страдал в одиночестве, и мог просто отступить, чтобы спасти себя.
Если вы слушали публичные выступления Карлоса и Смита, то вы должны понимать: настоящая драка началась после этой гонки и этой ночи. И вы могли услышать, как они Норману благодарны. Томми Смит и Джон Карлос сделали ошеломительную вещь, они изменили историю, и мир наконец признал, что они сделали.
Норман решился за секунду, и это решение изменило и, в известном смысле, разрушило его жизнь. Самое впечатляющее в этой истории, для меня как для человека и как для писателя - не просто одно решение на одну ночь, а та тихая сила, с которой он так и не отступил. Это не соревнование между Смитом, Карлосом и Норманом. Они один раз гонялись друг за другом той ночью в 68-ом, но потом они всегда бежали вместе.
История получилась настолько сильной и настолько популярной не потому, что я вот такой замечательный писатель, а потому, что она трогает сердца. Потому что это история о спорте и мужестве, дружбе и верности. Это история о силе бытия человеком.
И у этих вещей цвета нет.
Второе.
Мне написало несколько человек из Англии, возмущенные тем, что я использовал выражение «какой-то англичанин с самодовольной улыбкой» (simpering englishmen – прим. пер.).
Да, использовал. Я использовал его, чтобы показать еще один вид стереотипа, глупое чрезмерное упрощение, которому я поддавался в молодости, глядя на это фото, разглядывая красивых, сильных негров и даже не глядя на белого, словно он не существует.
Мои глаза, как и все глаза мира, были прикованы к поднятым кулакам, и я даже не заметил цвет формы, зеленый, вместо английского белого. Я пытался объяснить, как мы все были неправы, просто бросая взгляд на фото, не пытаясь подумать.
Пожалуй, на итальянском моя ирония была несколько более заметна, и я прошу прощения, если кого-то обидел.
Последнее.
Я получил множество благодарных и довольных ответов по почте и через социальные сети по всему миру. Получил я и оскорбления, как несложно догадаться.
Вчера молодой человек отправил мне это расистское сообщение: «иди и оттрахай себя, дерьмовый итальяшка» («Go fuck yourself, dago piece of shit», прим. пер.). Я думаю, тут понятно, сколько еще пройти осталось.
«История не повторяется, но рифмуется.» (Марк Твен.)
Простите за мой плохой английский и удачи вам всем.
Риккардо.
читать дальшеСегодня – девятая годовщина смерти Питера Нормана. Мы хотели бы помянуть его публикацией этой статьи итальянского писателя Риккардо Газзанига, который позволил нам перепечатать рассказ об австралийском спринтере на Griot.
Оригинал – итальянский писатель Риккардо Газзанига.
Перевод на английский и комментарии – Алекса Комбс Диффенбах.
Иногда фотографии обманчивы. Взять, например, эту. На ней изображены Джон Карлос и Томми Смит во время своего мятежного выступления в день, когда они выиграли медали за двухсотметровку на Летней Олимпиаде 1968-го в Мехико Сити, и эта фотография определенно обманывала меня долгое-долгое время.
Я всегда смотрел на фотографию как на изображение двух босых черных мужчин, со склоненными головами и вскинутыми вверх кулаками в черных перчатках, пока в воздухе льется музыка гимна США, «Звездно-полосатого флага». Это было очень сильным выступлением – высказать позицию по поводу гражданских прав афроамериканцев в год трагедий, включая смерти Мартина Лютера Кинга и Боба Кеннеди.
Это историческое фото двух цветных. Поэтому я никогда особо не обращал внимания на третьего, белого, как я, неподвижно застывшего на второй ступеньке пьедестала. Я воспринимал его как случайного человека, дополнение к моменту триумфа Карлоса и Смита, или как этакого самозванца. Вообще-то, я даже думал, что этот парень – какой-то англичанин с самодовольной улыбкой – выражает, в своей ледяной неподвижности, волю сопротивления изменениям, выраженным Смитом и Карлосом в своем немом протесте. Но я ошибался.
Благодаря статье Джианни Мура, сегодня я знаю правду: этот белый человек на фото, возможно, величайший герой той ночи в шестьдесят восьмом. Его звали Питер Норман, он был австралийцем, вышедшим в финал двухсотметровки после ошеломительного времени – 20.22 – в полуфинале. Только два американца, Томми «Ракета» Смит и Джон Карлос, пробежали лучше: 20.14 и 20.12 соответственно.
Все говорило, что победу будут делить два американца. Норман был неизвестным спринтером, у кого просто, казалось, просто была неплохая дыхалка. Джон Карлос, годы спустя, говорил, что задавался вопросом: что случилось с маленьким белым парнем – сто шестьдесят семь сантиметров, который носится, как сам Карлос и Смит, оба за сто девяносто.
Что ж, наступил финал, и пришелец Питер Норман бежал, как никогда в жизни, улучшив собственное время. Он финишировал за 20.06, его лучший результат, рекорд Австралии, так и не побитый даже сейчас, 47 лет спустя.
Но этого рекорда не хватило, потому что Томми Смит действительно был «Ракетой», и он ответил на рекорд Австралии Нормана мировым рекордом. Короче говоря, это была отличная гонка.
Но эта гонка и близко не была такой памятной, чем то, что случилось на церемонии награждения.
Довольно скоро стало понятно, что что-то большое, беспрецедентное, случится на подиуме. Смит и Карлос решили показать всему миру, как выглядит их борьба за права человека, и слухи, конечно, расползлись среди атлетов.
Норман был белым человеком из Австралии, страны с очень строгим сегрегационным законодательством, почти таким же строгим, как в ЮАР. Напряжение и протесты на австралийских улицах вызывала иммиграция цветных и дискриминационные законы против аборигенов, включавших в себя и насильственную передачу аборигенных детей на усыновление в белые семьи.
Два американца спросили Нормана, верит ли тот в права человека. Норман сказал, что верит. Они спросили, верит ли он в Господа, и он, член Армии Спасения, ответил, что еще и как. «Мы знали, что то, что мы делали, было куда важнее, чем любое спортивное достижение, и он сказал – я с вами» - вспоминал Джон Карлос. – «Я ожидал увидеть в глазах Нормана страх, но увидели мы любовь.»
Смит и Карлос решили подняться на постамент с нашивками Олимпийского проекта за права человека, движения спортсменов, поддерживающих борьбу за равенство.
Они собирались получать свои медали босиком, показывая нищету цветных. Они собирались надеть знаменитые черные перчатки, символ Черных Пантер. Но прежде чем выходить, обнаружилось, что пара перчаток у них только одна. «Возьмите по перчатке каждый», посоветовал Норман. Смит и Карлос так и сделали.
Но потом Норман сделал еще кое-что. «Я верю в то же, во что и вы. Можно мне тоже такую?», спросил он, указывая на нашивки Олимпийского проекта за права человека на груди у остальных. «Так я смогу показать, что вас поддерживаю.» Смит признавался, что был поражен, думая: «Да что этот белый австралиец о себе возомнил? Он выиграл свое серебро, он не может просто его взять и все, что ли?!»
Смит ответил, что у него лишней нашивки нет, потому что от своей он не откажется. Но с ними случился белый американский гребец, Пол Хоффман, активист Олимпийского проекта за права человека. После всего услышанного он подумал: «если белый австралиец просит у меня нашивку Олимпийского проекта за права человека, то, Богом клянусь, он ее получит!» Хоффман не колебался: «Я отдал ему единственную, которая у меня была: свою».
Трое вышли на поле и поднялись на подиум. Остальное – история, сохраненная могуществом фотоаппарата. «Я не понимал, что происходит,» вспоминал Норман, «но я понял, что они сделали что хотели, когда голос в толпе затянул американский гимн, но смолк. На стадион опустилась тишина.»
Глава американской делегации поклялся, что спортсмены за их жест будут расплачиваться всю жизнь, за жест, который, как он думал, не имеет никакого отношения к спорту. Смит и Карлос были немедленно вычеркнуты из американской Олимпийской сборной и изгнаны из Олимпийской деревни, а гребец Хоффман обвинен в сговоре.
Вернувшись домой, двое быстрейших людей мира столкнулись с тяжкими преследованиями и угрозами.
Но время, в конце концов, расставило все по своим местам, и они стали иконами движения за права человека. После восстановления их репутации они сотрудничали с американской командой по атлетике, и Государственном Университете Сан-Хосе им был поставлен памятник.
Питера Нормана на этом памятнике нет. Его отсутствие на соответствующей ступеньке постамента выглядит эпитафией по герою, которого никто никогда не замечал. Забытый спортсмен, удаленный из истории, даже в его родной Австралии.
Четыре года спустя Летняя олимпиада 72-го проходила в Мюнхене. Нормана в команду австралийских спринтеров не включили, хотя он тринадцать раз пробежал квалификацию на двести метров, и пять раз – на сто.
После этого разочарования Норман покинул профессиональный спорт, продолжая бегать как любитель.
В консервативной, белой Австралии он стал изгоем, как и его семья, и работы ему не находилось. Какое-то время он работал тренером в спортзале, продолжая бороться за справедливость как член профсоюзного движения, и в итоге оказался работником в мясной лавке. После ранения он поймал гангрену, а следом пришли депрессия и алкоголизм.
Как сказал Джон Карлос, «если нам пришлось подраться, то Питер оказался против целой страны, и страдал в одиночку.» За все годы Норман имел только один шанс спасти себя – ему предложили осудить жест Джона Карлоса и Томми Смита в обмен на прощение системы, которая его изгнала.
Это прощение принесло бы ему стабильную работу в Австралийском олимпийском комитете и он бы занимался организацией Сиднейской Олимпиады-2000. Норман не сдался и никогда не осудил выбор двух американцев.
Он был величайшим австралийским спринтером, установившим рекорд страны, но его на Олимпиаду в Сиднее даже не пригласили. Это исправил Олимпийский комитет США – узнав об этом, они предложили ему присоединиться к их делегации и пригласили на день рождения олимпийского чемпиона Майкла Джонсона, для которого Норман был героем и примером.
Норман умер неожиданно в 2006, от сердечного приступа, так и не дождавшись извинений от своей страны. На его похоронах Томми Смит и Джон Карлос, друзья Нормана с того самого 68-го, несли его гроб, провожая как героя.
«Питер был одиноким солдатом. Он осознанно решил стать жертвой во имя прав человека. Австралия должна гордиться им и почитать его больше, чем кого бы то ни было еще», сказал Джон Карлос.
«Он заплатил полную цену за свой выбор», объяснял Томми Смит. «Не то чтобы он просто решил нас поддержать, нет, это была ЕГО битва. Он был белым человеком, белым австралийцем среди двух цветных, в момент триумфа, объединенных одним и тем же делом.»
Только в 2012 австралийский парламент принял ходатайство о формальном извинении перед Питером Норманом и вернуть его в историю на принадлежащее ему место.
Парламент «признает экстраординарные спортивные достижения покойного Питера Нормана, выигравшего серебряную медаль в беге на 200 метров на Олимпиаде в Мехико со временем 20,06 секунды, до сих пор не побитый рекорд Австралии.»
«Признает мужество Питера Нормана, выраженное в использовании нашивки нашивку Олимпийского проекта за права человека, в знак солидарности с афро-американскими атлетами Томми Смитом и Джоном Карлосом, отдавших салют «Власти черных»»
«Приносит извинения Питеру Норману за ошибку, совершенную Австралией, выраженную в отказе отправить его на Олимпиаду 72 года в Мюнхене, несмотря на неоднократно пройденную квалификацию, и с опозданием признает ту роль, которую Питер Норман сыграл в защите расового равенства.»
Впрочем, возможно, лучше всего о Питере Нормане говорят его собственные слова, когда он описывал причины для своих действий в документальном фильме «Салют», написанном, срежиссированным и сделанным его племянником Мэттом.
«Я не могу понять, почему черный не может пить ту же воду из крана, пользоваться тем же автобусом или ходить в ту же школу, что и белый.
Это было вопиющей несправедливостью, с которой я ничего не мог сделать там, где я находился, но я ее определенно ненавидел.
Я слышал, что кто-то считает, будто то, что случилось тогда на постаменте, умаляет мои результаты.
Наоборот.
Должен признаться, я был искренне горд принимать в этом участие.»
И поскольку даже сегодня войне за права человека и равенство не видно конца, и невинные гибнут, мы должны помнить о людях, пожертвовавших собой, таких, как Питер Норман, и пытаться делать то же, что они. Равенство и справедливость – не чьи-то локальные бои, это общий фронт.
Так что в октябре, когда я буду в Сан-Хосе, я собираюсь посетить памятник «Olympic Black Power» в кампусе Государственного Университета Сан-Хосе, и пустая позиция на подиуме напомнит мне о забытом, но воистину мужественном герое, Питере Нормане»
P.S. от автора.
Вообще-то у меня есть правило – когда я публикую что-то, я отпускаю его на волю, не отвечаю на комментарии; каждый может думать о том, что я написал, что хочет.
Но моя статья о Питере Нормане получила огромное, невообразимое количество перепостов – 300 000 в Фейсбуке, с 5000 твитами о ней; так что, похоже, верным будет сделать всего один публичный комментарий, чтобы явственнее кое-что прояснить и ответить на критику.
Некоторые считают, что я пытаюсь «отбелить» историю. Нет, это не так, я совершенно не этого хотел. Я говорил, что ДЛЯ МЕНЯ Питер Норман – герой этой истории. Я не смотрю на цвет его кожи – он мог быть белым, черным, желтым или прилететь с Луны, не это важно.
Я не историк, не активист, не журналист. Я просто писатель (ну, или пытаюсь им быть), так что я решил рассказать эту историю своим читателям. Моя работа была не о том, кто был «более героичен», и не о том, какая страна лучше.
Этот рассказ, по самой сути этой истории – о людях и их выборах. Норман обнаружил себя в историческом моменте, за несколько секунд сделал выбор и нашел достаточно сил повторять именно этот выбор на протяжении лет, хотя он тихо страдал в одиночестве, и мог просто отступить, чтобы спасти себя.
Если вы слушали публичные выступления Карлоса и Смита, то вы должны понимать: настоящая драка началась после этой гонки и этой ночи. И вы могли услышать, как они Норману благодарны. Томми Смит и Джон Карлос сделали ошеломительную вещь, они изменили историю, и мир наконец признал, что они сделали.
Норман решился за секунду, и это решение изменило и, в известном смысле, разрушило его жизнь. Самое впечатляющее в этой истории, для меня как для человека и как для писателя - не просто одно решение на одну ночь, а та тихая сила, с которой он так и не отступил. Это не соревнование между Смитом, Карлосом и Норманом. Они один раз гонялись друг за другом той ночью в 68-ом, но потом они всегда бежали вместе.
История получилась настолько сильной и настолько популярной не потому, что я вот такой замечательный писатель, а потому, что она трогает сердца. Потому что это история о спорте и мужестве, дружбе и верности. Это история о силе бытия человеком.
И у этих вещей цвета нет.
Второе.
Мне написало несколько человек из Англии, возмущенные тем, что я использовал выражение «какой-то англичанин с самодовольной улыбкой» (simpering englishmen – прим. пер.).
Да, использовал. Я использовал его, чтобы показать еще один вид стереотипа, глупое чрезмерное упрощение, которому я поддавался в молодости, глядя на это фото, разглядывая красивых, сильных негров и даже не глядя на белого, словно он не существует.
Мои глаза, как и все глаза мира, были прикованы к поднятым кулакам, и я даже не заметил цвет формы, зеленый, вместо английского белого. Я пытался объяснить, как мы все были неправы, просто бросая взгляд на фото, не пытаясь подумать.
Пожалуй, на итальянском моя ирония была несколько более заметна, и я прошу прощения, если кого-то обидел.
Последнее.
Я получил множество благодарных и довольных ответов по почте и через социальные сети по всему миру. Получил я и оскорбления, как несложно догадаться.
Вчера молодой человек отправил мне это расистское сообщение: «иди и оттрахай себя, дерьмовый итальяшка» («Go fuck yourself, dago piece of shit», прим. пер.). Я думаю, тут понятно, сколько еще пройти осталось.
«История не повторяется, но рифмуется.» (Марк Твен.)
Простите за мой плохой английский и удачи вам всем.
Риккардо.
@темы: prompt, Левая идея